И СНЕГ, И ОТРЕШЁННОСТЬ...

Лялечке плохо. Сашечка догадался.
Именно догадался.

Интуитивизм? Эмпатия?
Особая чувствительность друг к другу?

Нет, это всё характер нашего поколения.
Или его главная часть.

Мы догадываемся.
Считаем это качество необходимым условием любви.
Забывая, что чужая душа – потемки.

И самое простое - спросить другого: Что происходит?
Нам неведомо.

ДАНТЕ РОССЕТТИ. ВЕРОНИКА ВЕРОНЕЗЕ. 1872. 

Наше поколение не искало легких путей.
Мы научились чувствовать других даже лучше, чем себя.
Улавливать малейшие оттенки.

Мрачное состояние любимой.
Странно ласковые нотки в голосе подружки по телефону.

Мы резонировали, сливались с миром и догадывались, догадывались.
Вели себя, как от нас ожидают.

Потому что, казалось, так надежнее. Красивее.
Меньше всякой ерунды под ногами. И начинали ощущать пустоту.

Сашечка знал у себя эту особенность хорошо.
С одной стороны, обычная закрытость.
С другой - особая задушевность при сближении.

То на улице, в метро он словно не видит никого
и сам старался стать невидимкой.
Смущался, когда смотрели на него.

- Отправлял окружающим весточку:
- Не вздумайте обращать на меня внимание. 
- Сейчас я закрыт. Я никто. 

ДАНТЕ РОССЕТТИ. ПОРТРЕТ ЭЛИЗАБЕТ СИДДАЛ. 1878.

Другим он становился в компании знакомых и друзей. Лялечки.
Это состояние особой близости, когда чувствовал другого каждой клеточкой.
Когда ты – это он, и наоборот.

А потом устав, какое-то время еще отходил.
Какое-то время был горд собой и счастлив.

Но затем снова наступала жажда. Пустота. 
И, Сашечка, понимая линейность времени, возвращался в обыденность.
Переходил в режим закрытости.

В глаза не смотрел. Уставал от всех: и близких, и дальних.
Хотя понимал – это и есть наша особая душевность.

Вечера в кафешках с Лялечкой.
Склонность к зависимостям.

ДАНТЕ РОССЕТТИ. СИНЕЕ ШЁЛКОВОЕ ПЛАТЬЕ. 1878.

Мечта о всеобщем душевном контроле.
И в то же время фатализм. Грусть.

И любимый город. И любимый бульвар.
P.S. И снег, и отрешённость...