Нельзя врать, тем, кого любили, без веских
на то
причин – если только Вы не мечтаете
стать гением,
профанирующим великое
искусство обмана.
Саша Игин
Сашечка уже устал считать часы, минуты.
Сашечка вспотел, Сашечка подустал, немного сорвал голос.
Наконец, у Сашечки элементарно пересохло в горле!
Трудно быть Богом по братьям Стругацким.
Противно, - по Герману-младшему.
Постановка-постановка-постановка.
Стилизация-постановка-стилизация.
МАГРИТТ РЕНЕ. УСЛОВИЯ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО СУЩЕСТВОВАНИЯ. 1935.
Фальшивка-стилизация-фальшивка.
Гламур-фальшивка-гламур.
Все тихо и мирно.
Сплошной русский кайф.
Сплошной арабский кейф.
Идея одна - время приятного безделья.
Как вдруг Сашечка выходит и то ли по неопытности,
то ли из тщеславия, а то ли потому, что иначе не умеет,
выкладывается прямо на глазах всех окружающих и говорит:
- Я Вас не люблю. Всех!
- И оптом, и в розницу.
- Почему?
- Не знаю.
- Не знаешь?
- Не знаю... Да и знать не хочу...
МАГРИТТ РЕНЕ. ПЕРСПЕКТИВА МАДАМ РЕНЬЕ. 1951.
это же так сказать, не соответствует новому гламурному стандарту.
Не вписывается в праздничный интерьер. ____________________________________________________________
Очень хочется к морю…
Строгий последовательный дискурс удался не вполне.
Сколько раз Сашечка говорил себе: «Задавай вопросы только тому,
чьи ответы тебя устроят».
Впрочем, следы небезнадежных мыслей и благородных
порывов в тексте, кажется, различимы.
Если для Вас нет, то позвольте сюрприз:
любовь, - это не когда Вам с Сашечкой хорошо,
это когда без Сашечки плохо.
МАГРИТТ РЕНЕ. СЫН ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ. 1964.
Мечтаете проверить?
P.S. До встречи … в аду…
А.Ахматова
ОтветитьУдалитьВ ту ночь мы сошли друг от друга с ума,
Светила нам только зловещая тьма,
Свое бормотали арыки,
И Азией пахли гвоздики.
И мы проходили сквозь город чужой,
Сквозь дымную песнь и полуночный зной,—
Одни под созвездием Змея,
Взглянуть друг на друга не смея.
То мог быть Стамбул или даже Багдад,
Но, увы! не Варшава, не Ленинград,
И горькое это несходство
Душило, как воздух сиротства.
И чудилось: рядом шагают века,
И в бубен незримая била рука,
И звуки, как тайные знаки,
Пред нами кружились во мраке.
Мы были с тобою в таинственной мгле,
Как будто бы шли по ничейной земле,
Но месяц алмазной фелукой
Вдруг выплыл над встречей-разлукой...
И если вернется та ночь и к тебе
В твоей для меня непонятной судьбе,
Ты знай, что приснилась кому-то
Священная эта минута.