ОДИНОЧЕСТВО. СЕКСУАЛЬНОЕ...

Не пытайтесь разгадать женщину – она и сама не знает 

половины ответов, на придуманные ею вопросы. 

Саша Игин 

Часто бывает – говоришь с девушкой, и вроде нравятся чем-то её слова и,
кажется, что есть в них какая-то доля правды, а потом вдруг замечаешь,
что взгляд у нее бегающий, блуждающий.

- Так ты лесбиянка или натуралка?
- Чего, чего?
- Ну, ты сексуальное большинство или сексуальное меньшинство?
- Пауза.
- О, господи! Неужели, сексуальное одиночество?

ЭДУАРД МАНЕ. ЗАВТРАК НА ТРАВЕ. 1863. 

Сама с иголочки одета, а какая затравленная, не понимающая,
что она начала обесцениваться, когда начала думать, что знает себе цену.

- А Вы, девушка, красивая!
- Да я и сама от себя балдею…

Вглядываешься пристальней в неё, и видишь незаметные прежде
следы унизительной скудости ума, бедности внутреннего мира.

Понимаешь, что все сделанное и передуманное собеседницей в жизни,
не привело её к той единственной победе,

которую так хотелось одержать над всеми близкими и дальними,
тем холодным октябрьским утром, когда плотно сжав губы,
давала себе слово не проиграть.

ЭДУАРД МАНЕ. БАР В "ФОЛИ-БЕРЖЕР". 1882.

Хотя и не очень еще ясно было, с кем играет и на что.

Даже когда женщины между собой говорят о сексе,
а мужчины о любви, - тезаурус почему-то один.

Но сегодня для «милых дам» чаще звучит:
- Юноша, вы не проводите меня домой?
- Только взглядом, мадам.
- Только взглядом.

И не надо на меня так смотреть, взывая к морализаторству.
Я такой, какой я есть. Вы другая!? Ну и хорошо.

Вы просто умная женщина, не повторяющая чужие глупости –
Вам ваших способностей хватает придумывать новые.

Я уже привык, что такие девочки, чаще всего спрашивают меня,
не для того, чтобы узнать мое мнение, а для того, чтобы высказать
свое мнение о моем мнении.

Мне кажется, что чистая совесть - признак плохой памяти.
А Вам не кажется?!

ЭДУАРД МАНЕ. ИСПУГАННАЯ НИФМА. 1861.

Просто многие из нас подзабыли, что самый короткий путь к вершине -
дорога, по которой никто не ходит. Ну и ладненько.

И хоть с тех пор это вовсе не стало яснее, сразу теряешь интерес
к словам своей милой собеседницы, и хочется сказать ей на прощание

что-нибудь приятное и уйти поскорее и заняться,
наконец, своими земными делами*.

Потом, не знаю, зачем-то останавливаешься.
Бормочешь скороговоркой, как бы извиняясь, что-то про неумолимое время,
которое пожирает свои творения.

Бога Хроноса, который убивает всех своих учеников…

Что-то про дурочек, на которых природа просто отдыхает, и, про идиоток,
P.S. … на которых она делает это гениально…

*Чуть позже я позвонил Натеньке. Она сказала: что ждет.

ЭДУАРД МАНЕ. ОЛИМПИЯ. 1863.

Уснули мы только под утро…